А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
- Разумеется. Но я говорю о другом. О том, что наши общества, как круговой порукой, повязаны знанием о взаимном самозванстве. Причем самозванстве наивном и часто нелепом. Простите, дорогой капитан, - доктор кивнул Сайрусу, - но британского лорда, например, не мог лишить титула даже король. А у нас вдруг восторжествовал принцип выборности... Мой любимый Киплинг в "Книге джунглей" описал народ Бандар-логов, поселившийся в покинутом дворце. Они подражали людям и даже надевали их платья, но никак не могли понять, зачем это делают. Это не мешало им считать себя самым великим народом... - У вас есть Киплинг? - спросила, подавшись вперед, Светлана. - Да! Причем и на английском, и на русском. Хотите почитать? - Конечно! До сих пор мне попадались лишь его стихи, хотя я знаю, что он писал и прозу. - Стихи - великолепны. При всей их простоте почему-то никто не понимает их до конца. Типичная реакция студентов такова: эти поэты Старого мира очень плохи, потому что я их не понимаю. - Разве же только студенты? - вздохнул Борис Иванович. - Но студенты просто по определению должны быть любопытными! Хотя бы любопытными... Посмотрите, как из нас вытравливается само это чувство: воспитанием, примерами, жалкой нашей прозой и версификацией... воспеванием покорности судьбе, сдержанности, послушания... а за проявление любопытства и самостоятельности - немедленное наказание от людей и судьбы! - Я подозреваю, что все не так уж скверно, - сказал Сайрус. - Конечно, жизнь наша сконструирована так, что вознаграждается спокойствие и бесстрастность. Тем ярче Случаются исключения... Светлана вздрогнула. Крошечные звездочки вспыхнули в груди, излучая тепло... - Их не случается в литературе, вот в чем беда, - сказал доктор, покачав головой. - Ведь каждый пишущий убежден, что делает человечество светлее и чище. Более того, он считает, что обязан это делать. Людьми, Богом, законами, обычаями, образом жизни... Можно ли быть искренним по обязанности? далее